Площадь Труда

«Мы и они» — извечная тема политинформаций советского времени. Положение трудящихся в мире капитала представлялось далеко не в радужном свете. Сегодня капитализм уже и российская реалия, но антитеза «мы и они»  сохраняется. Как изменил  жизнь трудящихся россиян  пресловутый экономический кризис известно, а вот как он  повлиял  на работников в Европе? Профессиональным взглядом на ситуацию с «Площадью труда» поделился  специализирующийся на вопросах трудовых отношений профессор университета Лидса — Leeds (Великобритания) Данат Вализаде.

— Напомню, что есть западные страны с так называемым централизованным капитализмом (Германия, Швеция и другие страны Скандинавии), он предполагает существенные социальные гарантии трудящимся. Сами работники, в большинстве своем, объединены в профсоюзы, которые пользуются большим влиянием. Но там меньше экономических свобод.

А есть страны с либеральным капитализмом (Великобритания и США). Здесь ниже уровень социальной защиты, меньше коллективных договоров на предприятиях, меньше и членов профсоюза, но зато выше зарплаты и гораздо большая свобода экономических действий. Кризис повлиял на эти страны по-разному. Где был высокий уровень социальной защищенности, там увеличилась безработица (все уволенные получили пособие).

В либеральных странах безработица оказалась меньше, и экономика восстановилась гораздо быстрее, однако сильно снизились доходы населения. В Великобритании они вообще не росли с 2004 — 2005 года.

Главная проблема экономики развитых стран не в том, что зарплата растет или падает, а в том, что социальное неравенство расширяется. Сегодня много людей занято на высокотехнологичных и, соответственно, высокооплачиваемых должностях. Эти люди получают зарплату выше средней.

Но и людей, занятых низкоквалифицированным трудом за невысокою зарплату, также становится больше. Тех, кто долгое время, был посередине, становится меньше. Соответственно, социальная пропасть между бедными и богатыми увеличивается.

—  Есть ли различия в том, как повлиял кризис на трудящихся России и Запада?
— Не думаю, вообще, что здесь можно, что-то можно сравнивать. В России все по-другому.

Во-первых, рабочий класс довольно монолитный. Меньшинства (этнические, мигранты и т.д.) в нем не играют существенной роли.

На Западе же национальные и прочие различия среди трудящихся очень сильны. И если там, главный удар кризиса пришелся на этнические меньшинства и мигрантов, то в России его приняла основная масса коренного населения.

Во-вторых, здесь и там совершенно иные принципы работы экономики. На Западе она развивается с минимальным вмешательством государства. — Прямых государственных инвестиций в частный сектор очень мало.

В России, же крупнейшие предприятия, в том числе, и высокотехнологичные, зависят от госзаказа. И когда наступает кризис, на Западе многое зависит от того, как на него отреагирует частный капитал, как быстро он восстановится.

В России же, во время кризиса, государство само решает в какие отрасли и предприятия продолжать инвестировать деньги. Оба мира работают на принципиально разных условиях. Частные инвестиции — это одна история. Государственные инвестиции — совершенно другая.

И в-третьих, фундаментальное отличие в уровне жизни и размере минимальной заработной платы (МЗП). В Великобритании МЗП — это 7 фунтов 25 пенсов в час. Дальше умножаем на 8 часов и пятидневную рабочую неделю, и получаем почти 1300 фунтов в месяц, что в пересчете на российские деньги, составит более 90 тысяч рублей.

В России федеральный МРОТ 7500 рублей, а разница в ценах, между РФ и Англией не более 20%.

В итоге, за рубежом у человека совсем другие отношения с банками, с социальной защитой и пенсионными фондами. Проблема западного человека во время кризиса — что будет в долгосрочной перспективе с его инвестиционными сбережениями и пенсиями, с медицинской страховкой?

Сможет ли он отдать своих детей в престижный университет? В России же человек будет озабочен тем, как заработать себе на кусок хлеба, как платить за квартиру.

— Что же, на Ваш взгляд, следует делать?
— Первое, это инвестировать в человеческие ресурсы. Сегодня самая быстро растущая экономика в Европе — это британская, потом немецкая, а в мире — американская. Все они много вкладывают в подготовку персонала, а не только в развитие производственных мощностей.

Второе — это усилить открытость экономики для инноваций. Инновации не обязательно должны быть в технической сфере. Можно придумать новые услуги или образовательные проекты, которые кардинально отличаются от того, что есть сейчас.

Если же экономика  регулируется больше чем это нужно, то система теряет способность к инновациям и начинает просто копировать чужие технологии. Так сегодня происходит в России, экономика которой еще совсем недавно активно догоняла развитые страны, так как это делали в свое время Япония, Тайвань или Южная Корея.

Копирование — качественно иной способ ведения хозяйства. При нем, соотношение общественных сил и расслоение в обществе всегда будет больше, а население страны будет, в среднем, беднее по сравнению с инновационными экономиками.  Экономика копирования просто не может выйти на качественно новый уровень развития.

— Вернемся однако к дальнему зарубежью. Какую роль играют сегодня профсоюзы в той же Великобритании? Что изменилось для них за последнее время?
— В Англии они были очень сильны до 1979 года, когда Маргарэт Тэтчер пришла к власти. В профсоюзах состояло около 60% всех трудящихся. На многих предприятиях имелись коллективные договоры. Мало того, профсоюзы могли заблокировать то или иное решение лейбористской партии, будучи ее основным донором.

Но дальше наступил экономический кризис с ростом инфляции и безработицы. Рост цен составил 20 — 25%. Доходы падали. Лейбористы и профсоюзы не смогли договориться,  в том время как Тэтчер предложила либерализовать экономику, снизив влияние профсоюзов, одновременно приватизировав ключевые отрасли экономики, а некоторые из них закрыть.

Угольная промышленность была попросту уничтожена, а до этого профсоюз угольщиков насчитывал сотни тысяч человек, что для страны с 60 млн населения очень много. Снизился охват коллективными договорами, увеличилось расслоение в обществе.

Сильные профсоюзы остались только в государственной системе здравоохранения и в крупных частных компаниях. Хотя и там не все гладко. Недавно в Англии была забастовка молодых врачей (в течение первых пяти лет практики присваивается  статус молодого врача) это более низкая зарплата и больше часов работы. И вдруг правительство резко увеличило нагрузку на них.

В результате профсоюз вывел на забастовку 70% молодых врачей, но кардинально изменить ситуацию не смог.

Массовая акция протеста врачей в Великобритании (фото из архива Д.Вализаде)

Все же есть и положительный пример — это повышение уровня минимальной заработной платы. В Великобритании есть понятие минимальной заработной платы, а есть — понятие реальной (living). Минимальная — это то, что платит государство, реальная — то, что рассчитывается специально-созданной, независимой комиссией. Чтобы сравнять эти два понятия профсоюзы вели переговоры 10 лет. В том, что с 2016 года в Англии поэтапно вводится реальная минимальная заработная плата  не малая заслуга профсоюзов.

Но в целом, они утратили политическое влияние и главное для британских профсоюзов — вернуться в сферу принятия решений, не только на уровне предприятий, но и на национальном уровне. Например, действовать «снизу»: охватить нетипичные формы занятости и мигрантов.

Для справки: В Англии в частном секторе в профсоюзах состоит 14% работников, в Скандинавии же, до сих пор более половины.

Однако экономические реалии XXI века ставят свои барьеры профсоюзам. Например резко возрастает скорость, с которой люди меняют свой карьерный путь в течение жизни.

Еще 20 лет назад представитель среднего класса, как правило, всю жизнь работал на одном предприятии. Он приходил, продвигался по карьерной лестнице и уходил на пенсию с хорошим пособием. Само собой, такого работника было легко вовлечь в профсоюз. Проще было и защищать его интересы. Современная карьера строится по другому принципу. Зачастую человек меняет рабочее место, иногда с сферу деятельности, несколько раз в течение первых десяти лет.

О чем это говорит? О том, что такой серьезный, долгосрочный шаг как в вступление в профсоюз становится маловероятным. Так уж устроена человеческая психология. Профсоюз может быть и нужен, но чем он реально может помочь в таких условиях? Судите сами, сегодня, первое рабочее место молодого специалиста — это стартовый рывок. Он озабочен становлением лишь своей деловой репутации. У него есть 3 — 4 года, для того, чтобы зарекомендовать себя как профессионала. После чего, возможно параллельно окончив университет, он опять поменяет рабочее место.

И так в течение 15 лет. В это время, завлечь его в профсоюз, который по большей части строится не по профессиональному, а по отраслевому признаку, чрезвычайно сложно.  А потом, когда карьера состоялась, и подавно. В этом одна из из главных проблем современного профсоюзного движения. Принципиально меняется трудовая жизнь, двигаясь в сторону мобильной карьеры. Это вызов, на который пока профсоюзы внятно не ответили.

Забастовка в Великобритании (фото из архива Д.Вализаде)

— Сегодня в российских профсоюзах идет дискуссия о том,  следует ли  и дальше распространять коллективные договоры на весь коллектив,а не только на членов профсоюзов . Ваше мнение?
— А о чем вы собираетесь договариваться? Если о зарплате, — а это главное, за что должны бороться профсоюзы, — то коллективный договор должен распространяться на всех. Вы же не можете сказать, что «X» будет получать больше чем «Y», потому что первый член профсоюза, а второй нет, хотя работу они выполняют одинаково.

Если вы распространяете коллективный договор только на членов профсоюза, вы автоматически договариваетесь о чем-то другом, второстепенном. А главный критерий для всех — зарплата. Исключением могут быть страны Скандинавии, где  и зарплату и систему оплаты труда устанавливают отраслевые соглашения.

В Англии заработная плата членов профсоюза в среднем на 10% выше, чем у всех остальных. Но это потому, что зарплата выше на тех предприятиях, где есть профсоюзная организация, которая этого добилась , а коллективный договор, как правило, распространяется на всех.

Если профсоюз не обсуждает зарплату, то он и не нужен никому. Другое дело, что он может способствовать тому, чтобы социальные гарантии для членов профсоюза были более весомыми, чем для всех остальных.