Площадь Труда

Переход к Болонской системе стал неизбежной реальностью для подавляющего большинства российских вузов. И бакалавры вскоре впервые выйдут из стен Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии им А.Л. Штиглица.
Напомним читателю, что в 2012 году одним из требований протестовавших тогда преподавателей и студентов вуза был отказ от «болонки» — системы, которая, по мнению многих преподавателей, абсолютно не учитывает специфику подготовки художников в высшем заведении с индивидуальным преподаванием.
Четыре года работы в новой системе, подтвердили самые мрачные прогнозы. Об этом корреспонденту «Площади Труда» рассказали профсоюзные активисты, сотрудники Академии. Они опасаются не только за дальнейшую судьбу вуза, но и видят в происходящем угрозу для всей российской школы прикладного искусства, дизайна.

Каковы главные последствия перехода к Болонской системе, о которых с уверенностью можно говорить уже сегодня?

Владимир Олейник, учебный мастер кафедры Художественной обработки металла, член профкома:
Главное о чем хочу сказать — это тревога за уникальное учебное заведение, сохраняющее высокий уровень преподавания, за школу, сформировавшуюся здесь в течение 140 лет. Сейчас происходит настоящая деградация учебного процесса.
Именно на основе Болонской системы и дорожной карты, которая не учитывает специфику ВУЗа, происходит увеличение нагрузок на преподавателя, уменьшается количество часов по основным профильным предметам, планируется сокращение преподавательского штата. Разработана «перестройка» по болонским лекалам с упрощенной ознакомительной программой губительной для всей отечественной системы образования, формировавшейся в течение столетия — и в дореволюционный период, и в советский. Особенно опасна для нашего вуза, специфику которого, похоже, наверху просто не учитывают замена углубленных творческих методик индивидуального преподавания.
Еще одна отрицательная тенденция — увеличение нагрузки на преподавателя. Если раньше на практических занятиях на одного педагога приходилось 4 студента, то теперь — 10, а планируется 15. В итоге — снижение качества студенческих работ, зафиксировано во время ректорских обходов и защиты дипломных проектов.
На мой взгляд, полноценному развитию и процветанию нашей академии мешают такие причины:
Министерством образования и науки не сформирован запрос Общества на художественное образование.
Новая система оценки эффективности труда преподавателя и начисление заработной платы в зависимости от количества студентов в группе не позволяет проводить квалифицированный отбор абитуриентов в ВУЗ с должной подготовкой, полученной в художественном училище.
«Болонкой» размыты основы, составляющие базу высшего образования в академии. Потеря традиционной системы подготовки высококлассных специалистов
Происходит расслоение внутри академии на разные уровни: бакалавриат и специалитет, создает сложности в организации учебного процесса.
Нет выработанной генеральной стратегии развития нашей Школы.
Не разработана справедливая и прозрачная система оплаты труда сотрудников. Низкие зарплаты, особенно молодых преподавателей и учебных мастеров.
Отсутствует профессиональная преемственность в административном и педагогическом управлениях ВУЗом. Не работает, в первую очередь для педагогов, система карьерного роста и распределение званий.
Нет осмысления того, что искусство — необходимость полноценного общества.

Александр Гергая, заведующий мастерскими Кафедры монументальной и прикладной скульптуры, член профсоюза:
Необходимо пояснить, что при практических занятиях, освоении различных техник преподаватель работает индивидуально с каждым студентом. Ведь это не лекции, во время которых в аудитории может присутствовать фактически любое количество студентов. Разумеется, при росте нагрузки на преподавателя качество обучения стремительно падает. А ведь именно на практических занятиях студенты учатся работать руками, воплощать свои творческие замыслы в металл, стекло, керамику.
При этом нам приводят в пример Строгановское училище в Москве, где один преподаватель проводит практические занятия с несравнимо большим количеством студентов. Мы видим фактическое превращение практических занятий в некое подобие школьного урока рисования, где учитель что-то показывает у доски, но ни о какой индивидуальной работе говорить уже не приходится. В этом вопросе нашу позицию поддерживает и ректорат. Было направлено письмо в Министерство образования с предложением скорректировать Дорожную карту с учетом специфики нашего ВУЗа. Но пока результатов не видно.

Слово «бакалавр» на латыни обозначает «увенчанный лавровым венком», предполагает ясные знания и высокий профессионализм. Будут ли достойны венка нынешние бакалавры, которых Академия выпускает в этом году?

Владимир Олейник:
Наш многолетний опыт работы однозначно говорит о том, что студент формируется как самостоятельный художник, специалист, на последних двух курсах. Однако ставка сделана именно на бакалавриат. Мест в бакалавриате в несколько раз больше, чем в специалитете. Это обозначает, что большинство студентов будут выпущены после четвертого курса — получив теоретическую подготовку и некоторую начальную практику работы с материалом. У них будут дипломы художников с высшим образованием, но профессиональная подготовка — где-то на уровне среднего специального заведения.

Александр Гергая:
Думаю, что востребованность таких специалистов на рынке труда будет очень невысокой. Еще один аспект: нельзя забывать и о студентах, которые обучаются на платной основе. Они (или их родители), как правило, предъявляют повышенные требования к качеству обучения. И снижение уровня подготовки приведет к уменьшению количества таких студентов, что негативно отразится на финансовом положении Академии, итак непростом. Собственно, и среди бюджетников вуз может потерять популярность, а конкурентоспособность Академии среди российских и зарубежных вузов — резко снизиться.
Хочу отметить и один положительный факт. Ученому совету удалось добиться сохранения специалитета для студентов, обучающихся по специальности «Монументальная скульптура» и «Монументальная живопись», а так же —  на некоторых других кафедрах. Так что хотя бы студенты этих кафедр получат полноценное образование, прошедшее проверку временем!

Но ведь проблемы отнюдь не ограничиваются Болонской системой?

Александр Гергая:
Судите сами: зарплаты учебных мастеров — около 8 тысяч рублей. Еще примерно столько же выплачивалось из так называемой государственной поддержки, которую получал вуз до 2017 года. Но эти деньги получали не все — специальная комиссия, анализируя самые разные показатели, решала «достоин или нет». С 2017 года государственная поддержка учебным мастерам отменена руководством ВУЗа. Можно ли прожить на такие деньги? Вопрос риторический. Хочу напомнить, что учебные мастера — это люди с высшим художественным образованием, многие участвуют в выставках, входят в союзы художников, имеют звания лауреатов.
Являются высококлассными специалистами с колоссальным опытом работы. И сменить их некому, преемственность отсутствует! Кто будет учить студентов через несколько лет? Ответа на этот вопрос у нас нет.

Владимир Олейник:
Должен отметить, что дело здесь не только в плохом финансировании, низких зарплатах федеральных бюджетников. Имеющийся фонд оплаты труда можно было бы распределить более справедливо, выработав систему оплаты труда, следуя принципам прозрачности, обсуждая с коллективом, ученым советом и профсоюзом.
Между тем, налицо огромный разрыв между заработными платами сотрудников. Основной преподавательский состав это — профессора, доценты, старший преподаватель и методисты. У них средняя заработная плата в среднем 58 тыс.руб.. Разберемся с этим подробнее. В Академии организованы в рамках дополнительного образования вечерние «подготовительные курсы» и «Малая Академия» для детей на коммерческой основе. Они дают возможность дополнительно заработать больше средней заработной платы только четвертой части педагогов, остальные три четверти из более двухсот такой возможности не имеют– поскольку количество вечерних групп ограниченно, хотя несут основную педагогическую нагрузку по штатному расписанию. И у них должностной оклад соответственно: у ст. преподавателей: 14,840 руб., у доцентов 22,120 руб., у профессоров 29,400 руб. (Без гос. поддержки приблизительно 10,000 руб.), кстати, выплаты по государственной поддержке за 2016 год задерживались более чем на 6 месяцев. И почему основная работа, которой человек отдает силы и душу, не обеспечивает даже среднего уровня жизни. Сегодня в вузе разрыв между минимальной и максимальной зарплатами сотрудников более чем 12 раз.
Хочу рассказать еще об одной проблеме. Несколько лет назад у нас провели специальную оценку условий труда — рабочих мест в учебных мастерских. Неблагоприятных условий труда у нас не нашли. Теперь нет дополнительных дней к отпуску, молока, не закупаются респираторы, перчатки. В результате мастерам для обеспечения занятий нередко приходится закупать элементарные средства индивидуальной защиты не только для себя…но и для студентов. Ведь вредные воздействия никуда не делись!
Я хочу выразить согласие со своим коллегой — в таких условия готовы работать только люди старшего поколения. Молодые специалисты надолго здесь не задержатся, несмотря на то, что работа (по их же оценкам) очень интересная. Действительно, преемственность обрывается.

Александр Гергая:
Учитывая все вышесказанное, возникает опасение, что через какое-то время российская школа изобразительного искусства и дизайна может невосполнимо утратить уровень. И в будущем дизайнеров будут выписывать из-за рубежа, как при Петре Великом — художников для создаваемой Академии художеств.